Звезды падают вверх - Страница 1

К оглавлению

1

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Глава 1
Представление героев

2 августа. 7 часов 45 минут. Москва, аэропорт Внуково. Капитан Петренко

Черная «Волга» на минуту притормозила перед контрольно-пропускным пунктом аэропорта Внуково. Охранник взглянул на пропуск. Не спеша отворил железные ворота. Машина с мигалкой понеслась по летному полю. Миновав долгие ряды самолетов, она подъехала прямо к трапу старенького «Ту-154».

Самолет уже стоял под парами. Двигатели надсаживались.

Стюардесса ждала на верхушке трапа. Ее лицо выражало крайнюю степень нетерпения.

Капитан Петренко быстро вышел из машины, взял с заднего сиденья чемоданчик, бросил водителю: «Спасибо». Хлопнул дверцей авто и взбежал по трапу. «Здравствуйте и извините», – сказал он стюардессе. Та, само недовольство, не ответила. Неохотно пропустила капитана в чрево самолета и сразу принялась задраивать люк. Другая стюардесса, лет пятидесяти, была радушней. Она сказала Петренко, сверкнув золотыми зубами: «Проходите в конец салона».

В самолете было жарко, словно в сауне. Пассажиры изнемогали. Петренко пошел по проходу, стараясь избегать их взглядов. Самолет стал потихоньку выруливать к взлетке.

Ради миссии капитана Петренко вылет рейса 1177 авиакомпании «Внуковские авиалинии» по маршруту Москва – Ростов-на-Дону был задержан на двадцать минут.

Через семь минут они взлетели. Ветхий «Ту-154» гудел и трясся. Капитан глянул в иллюминатор и отвернулся. Слишком часто доводилось видеть ему удаляющуюся под крылом самолета землю. Надоело.

Он сидел у окна. Места рядом были свободны. Вот и хорошо. Никто не помешает ему обдумать дело. То дело, ради которого телефонный звонок разбудил его сегодня в половине шестого утра.


– Вставай, мой мальчик, – раздался в трубке голос полковника Савицкого.

– Слушаю, Владимир Евгеньич, – пробормотал хриплым со сна голосом Петренко.

Столь ранний звонок мог быть связан только с работой. Поэтому назвать Савицкого «дядей Володей» Петренко никак в эту минуту не мог. Но именовать его, согласно уставу, «товарищем полковником» у Петренко язык тоже не поворачивался.

– Есть для тебя одно дельце, – мягким голосом проговорил полковник. – Через полчаса выходи на крылечко, я пришлю за тобой машину. Шофер привезет конверт. Вскроешь и прочитаешь по дороге…

– По дороге – куда?

– В аэропорт.

Хотя линия была защищена от прослушки, полковник даже не намекнул о характере дела. И названия аэропорта не упомянул. Куда Петренко предстояло лететь? В Тулу? В Астрахань? А может, на Колыму?

– Унты брать? – спросил окончательно проснувшийся Петренко.

– Кто его знает, – неопределенно проговорил полковник.

Черт бы побрал эту секретность! Впрочем, будь у него командиром кто-то другой, а не «дядя Володя» Савицкий, Петренко даже невинного, но неуставного вопроса про унты не смог бы себе позволить.

– Будь внимателен. И желаю удачи, – проговорил на прощание полковник.

– Постараюсь. Спасибо за доверие.

Петренко дал отбой своему мобильному телефону и десять секунд лежал, собираясь с мыслями. Затем резко вскочил с кровати. Времени на зарядку не оставалось. Капитан сунул ноги в шлепанцы, перекинул через плечо полотенце и, как был в трусах, поспешил по коридору общаги в душ.

Несмотря на ранний час, общежитие потихоньку просыпалось. За стеной одной из комнат раздалось жеребячье ржание. В другой выл магнитофон: «Ветер с моря дул, ветер с моря дул…».

Петренко ни по званию, ни по возрасту не полагалось проживать в этом общежитии с удобствами в конце коридора. Но перевели его из Питера в столицу всего полгода назад. А получение квартиры ожидалось не ранее сентября. Вот и приходилось ютиться в комитетской общаге, где жили, как правило, молоденькие лейтехи, сразу после высшей школы или училищ.

Однако бытовые неудобства не тяготили капитана. Удручало отсутствие двух его любимых девочек – супруги Олечки и дочери Юлечки, двадцати семи и пяти лет от роду соответственно. Петренко, убывая в Москву, решил звонить им, дабы не подрывать семейный бюджет, всего один раз в неделю. Однако не выдерживал, набирал родимый номер чаще. Да и Олька наезжала из Питера в Белокаменную не единожды в месяц, как они постановили на семейном совете, а примерно раз в две недели. Тоже скучала, миленькая, без ласки. Чуть не все капитанское денежное довольствие уходило на эти поездки.

Впрочем, чего роптать. Как писано в уставе, военнослужащий обязан стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. Вот Петренко и переносил.

Спустя полчаса после звонка полковника Савицкого капитан Сергей Петренко, бодрый и благоухающий туалетной водой «Жиллет», стоял на крылечке комитетской общаги держа в руках заблаговременно приготовленный «тревожный чемодан» – его Олечка собрала заботливыми своими ручками. «Тревожным чемоданом» капитан Петренко пользовался после перевода в Москву впервые.

К крылечку общаги подрулила черная «Волга» с мигалкой и шофером в штатском. Капитан сел на заднее сиденье. Шофер лениво поприветствовал его: «Здравия желаю!» и протянул конверт с двумя сургучными печатями. Петренко расписался в получении. Водила резко, как Шумахер, взял с места.

Капитан вскрыл конверт. «Волга» летела по пустынным московским улицам на скорости сто сорок километров в час, проскакивая светофоры на красный.

Дело, заключенное в конверте, потрясло Петренко.

Оно состояло всего из четырех страничек. Первой лежала шифрограмма из управления ФСБ по Ростовской области. Второй – шифровка из штаба Северо-Кавказского военного округа. На обеих стоял гриф ОВ – особой важности. Шифровки во многом повторяли одна другую.

1